Круглы у радости глаза
и велики у страха,
И пять морщинок на челе
от праздненств и обид...
Но вышел тихий дирижёр,
но заиграли Баха,
И все затихло, улеглось и обрело свой вид.
Все стало не свои места,
едва сыграли Баха...
Когда бы не было надежд –
на черта белый свет?
К чему вино, кино, пшено, квитанции Госстраха
И вам - ботинки первый сорт,
которым сноса нет?
"Не все ль равно:
какой земли касаются подошвы?
Не все ль равно:
какой улов из волн несет рыбак?
Не все ль равно:
вернешься цел или в бою падешь ты,
И руку кто подаст в беде –
товарищ или враг?"
О, чтобы было все не так,
чтоб все иначе было,
Наверно, именно затем, наверно, потому
Играет будничный оркестр привычно и вполсилы,
А мы так трудно и легко все тянемся к нему.
Ах, музыкант мой, музыкант,
играешь, да не знаешь,
Что нет печальных и больных и виноватых нет,
Когда в прокуренных руках так просто ты сжимаешь,
Ах, музыкант мой, музыкант,
черешневый кларнет!